Вера в патриотизм военных заставляет людей чувствовать себя комфортнее, когда те умирают на поле бое

В исследовании, опубликованном 13 мая в журнале International Studies Quarterly, изучалось, как воспринимаемые мотивы военной службы формируют общественную поддержку применения силы и военных миссий, которые подвергают солдат опасности.

Исследователи обнаружили, что люди, считавшие, что солдаты присоединились к вооруженным силам по внешним причинам – либо в качестве служащего, получающего зарплату и льготы, либо потому, что человек отчаянно не имел других вариантов, – с меньшей вероятностью поддержали военные операции. А люди, которые считают, что солдаты идут в армию по внутренним причинам – из чувства патриотизма или долга – с большей вероятностью одобряют военные миссии и использование военной силы.

По словам соавторов Рональда Кребса и Роберта Ралстона, в западном мире и, в частности, в США существует резкий разрыв между тем, как солдаты вербуются в вооруженные силы, и риторикой, используемой для обсуждения характера военной службы. Кребс – профессор Миннесотского университета, а Ралстон – научный сотрудник Белферского центра науки и международных отношений Гарвардской школы Кеннеди.

Авторы полагали, что если бы люди воспринимали военную деятельность с точки зрения патриотизма, гражданственности и самопожертвования, они бы чувствовали себя обязанными и не желали подвергать солдат опасности, но они обнаружили противоположный результат.

В сентябре 2018 года исследователи провели национальный опрос, который включал как наблюдательный, так и экспериментальный компоненты, и его провели среди репрезентативной выборки из 2451 респондента из США. 43% респондентов поддержали идею о том, что солдаты идут в армию за плату и льготы, в то время как еще 10% поддержали мнение, согласно которому они это делают, потому что «у них нет других вариантов», несмотря на отмену срочной армии в США в 1973.

Остальные 47% респондентов подписались под одним из этих двух нарративов: 33% респондентов считали, что солдаты вступают в вооруженные силы из-за патриотических взглядов или из любви к стране; а остальные 14% заявили, что это произошло потому, что солдаты были хорошими гражданами и у них было чувство долга.

Используя статистические модели, исследователи обнаружили, что, когда люди верят, что солдаты вступают в вооруженные силы, потому что они патриоты или хорошие граждане, они больше поддерживают военные миссии. Однако когда люди считают, что солдаты мотивированы пособиями по найму, которые они получают в обмен на службу, они в меньшей степени поддерживают военные миссии. Когда люди верят, что солдаты вербуются, потому что у них нет другого способа избежать отчаянных жизненных обстоятельств, что указывает на отсутствие реального согласия, они меньше всего поддерживают военные миссии.

Таким образом, как оказалось, идея веры в то, что солдаты являются патриотами и хорошими гражданами, на самом деле заставляет людей «чувствовать себя комфортнее, когда они умирают на поле боя», – сказал Кребс. «То, как мы говорим о военной службе, имеет вполне реальные последствия».

Исследователи указывают, что эти результаты частично определяют современный американский милитаризм, как отделяющий реальность от риторики: патриотическая риторика о военной службе заставляет людей более комфортно посылать солдат под угрозу, но вербовка солдат происходит на рыночной основе.