Наука далека от того, чтобы называться совершенным инструментом познания мира, но это лучшее, что у нас есть

Отрывок из книги Карла Сагана “Мир, полный демонов. Наука, как свеча во тьме”.

В свои ранние школьные годы я мечтал стать учёным.  Момент истины наступил, когда я узнал, что звёзды – это громадные солнца. Я, наконец, понял, как ошеломляюще далеко они от нас находятся, раз они выглядят маленькими точками на небе. Не могу точно вспомнить, когда именно я узнал значение слова “наука”, но я желал стать причастным ко всему этому великолепию. Я восхищался величием Вселенной, был в воодушевлении от перспективы того, что могу узнать, как это всё на самом деле работает, раскрывать глубокие тайны и открывать новые миры – может быть, даже буквально. Быть может, даже лучше, что мои мечты исполнились не полностью. Для меня наука осталась притягательной и заманчивой, как и тогда – более, чем полвека назад, когда я посетил Всемирную выставку 1939 года.

Совершенно естественно, что вскоре я занялся популяризацией науки – то есть знакомить ненаучную часть общества с научными методами и открытиями. Я считаю, что не делать этого было бы ошибкой. Когда вы влюблены, вы хотите поведать об этом всему миру. Эта книга – моё личное заявление о любви – длинною в жизнь – к науке.

Но есть и другая причина. Наука это нечто большее, чем просто совокупность знаний; это способ мышления. У меня нехорошее предчувствие, что при жизни моих детей и внуков в Америке наступят времена рынка услуг и информации, когда ключевые отрасли промышленности отойдут к другим странам; когда огромная технологическая мощь сосредоточится в руках немногих, и никто из тех, кто будет представлять общественные интересы, не сможет осознать стоящие перед ними проблемы; когда люди перестанут грамотно взаимодействовать с теми, кто у власти; когда, в беспокойстве сжав в руках магические кристаллы и обратившись к гороскопам, мы потеряем способность к критическому мышлению, не сможем различить между тем, что лишь кажется правильным, и что действительно правильно, и соскользнём, не заметив этого, обратно во времена тьмы и суеверий. Наиболее ярко оглупение Америки проявляется в медленной деградации средств массовой информации: музыка, продолжительностью в 30 секунд (сейчас до 10 секунд и меньше), однообразные программы передач, легковерная пропаганда суеверий и лженауки, но особенно – своеобразное празднование невежества. Как я уже писал, первое место по прокату видеокассет занимает фильм “Тупой и ещё тупее”. “Бивис и Батхед” остаётся наиболее популярным (и влиятельным) шоу среди юной аудитории. Простой урок того, что учиться и обучаться – не только науке, но и всему остальному – не нужно, даже нежелательно.

Мы создали глобальную цивилизацию, наиболее важные элементы которой – транспорт, связь, все отрасли промышленности, сельское хозяйство, медицина, образование, развлечения, защита окружающей среды и даже необходимый для демократического общества институт голосования  – зависят от науки и технологии. Мы также сделали всё для того, чтобы почти никто не понимал науку и технологии. Это прямой путь к катастрофе. Мы можем отсрочить её на некоторое время, но рано или поздно гремучая смесь могущества и невежества выплеснется нам в лицо.

“Свеча во тьме” – это заголовок смелой, ссылающейся на библейское писание, книги Томаса Эдди, которая была опубликована в Лондоне в 1656 году. В ней разоблачалась популярная в то время “охота на ведьм”, как мошенничество, вводящее людей в заблуждение. Любая болезнь или ураган – ничего сверхъестественного – в народе приписывалась ведьмовству. Ведьмы должны существовать – цитирует Эдди одного человека, верящего в них – иначе откуда эти напасти берутся и почему исчезают? На протяжении большей части нашей истории мы так боялись окружающего нас мира с его непредсказуемыми опасностями, что с радостью готовы принять всё, что могло бы уменьшить наши страхи или объяснить их. Наука – это попытка, в значительной степени успешная, понять мир, управлять его явлениями, поставить их на службу себе, направить в нужное русло. Микробиология и метеорология сейчас объясняют то, что ещё несколько веков назад было достаточной причиной сжигать женщин на костре.

Эдди также предупреждает об опасности, которая ожидает нацию в случае нехватки знаний. Беды и страдания, которые обрушиваются на головы людей и которые в принципе можно было бы избежать, вызваны не столько глупостью, сколько невежеством, особенно невежеством в отношении нас самих. Я боюсь, что на рубеже тысячелетия лженаука и суеверия покажутся нам более заманчивыми, песня сирен неразумности – более звучной и привлекательной. Где мы слышали её раньше? Всякий раз, когда на сцену выходят наши этнические и национальные предрассудки. Во время экономического дефицита, угрозе национальному достоинству и патриотизму, крушения иллюзий о космической роли и вселенском предназначении и, в конечном итоге, расцвета фанатизма – именно тогда нами овладевает привычка мыслить на уровне прошлых веков. Свеча оплывает. Её крошечное пламя дрожит. Тьма сгущается и демоны начинают шевелиться.

Наука знает далеко не всё, существует много загадок, которые ещё предстоит решить. Мы можем никогда не получить полного знания о Вселенной, чей размер – десятки миллиардов световых лет в поперечнике, а возраст – от десяти до пятнадцати миллиардов лет. Мы постоянно натыкаемся на что-то новое. Тем не менее некоторые авторы от религии или движения “Нью-Эйдж” утверждают, что учёные думают, что знают всё. Учёные могут не признавать мистические откровения, в пользу которых нет никаких доказательств, кроме чьих-то слов, но они вряд ли думают, что их знания о Природе исчерпывающе полны.

Наука далека от того, чтобы называться совершенным инструментом познания мира, но это лучшее, что у нас есть. В этом отношении, как и во многих других, она напоминает демократию. Наука сама по себе не задаёт курс деятельности человека, но она может пролить свет на последствия нашего выбора.

Научное мышление является одновременно творческим и дисциплинированным, что имеет центральное значение для его успеха. Наука знакомит нас с фактами, даже если они не соответствуют нашим убеждениям. Она советует нам формулировать альтернативные гипотезы и смотреть, какие из них больше всего соответствуют фактам. Она учит нас соблюдать тонкий баланс между открытостью разума к новым идеям и строгим скептическим контролем над ними и основанным на них выводам. Такое мышление является важным демократическим инструментом в эпоху перемен

Карл Саган